Опыты Роде по гомопластической пересадке кожи

Роде провел ряд опытов, в которых подверг тщательному исследованию вопрос о гомопластической пересадке кожи.

Им было произведено 120 экспериментов на кроликах, кошках, собаках и морских свинках. Большая часть этих экспериментов была направлена на то, чтобы приучить трансплантаты к условиям жизни в теле реципиента. С этой целью Роде:

• производил гомопластическую пересадку у животных одного помета;
• иммунизировал донора кровью, сывороткой и иными субстанциями, как соки и экстракты, добытые у реципиента, приучал таким образом самого реципиента к донору и обоих друг к другу;
• производил взаимный их обмен кровью и тканями, соединив их парабиотически, пересаживая лоскут на ножке от одного другому;
• ослаблял так называемые защитные приспособления реципиента путем удаления селезенки.

Автор подбирал объекты опытов в самых разнообразных комбинациях по группам, согласно законам агглютинации, гемолиза, но ни в одном случае ему не удалось получить приживления чужой кожи гомопластическим путем.

 

Опыты Роде по пересадке гомопластических лоскутов кожи на ножке

В особенности интересны опыты Роде с гомопластической пересадкой лоскутов кожи на ножке. Животные (кролики и морские свинки) в 6 опытах оставались соединенными до 3 недель. Лоскуты прижили во всех 6 случаях, затем постепенно, в течение 8 дней, ножку перерезали и обоих животных вынимали из гипсовой повязки. В 2 экспериментах после этого в окружность лоскута ежедневно производили впрыскивания 2 см3 сыворотки от донора. Во всех 6 случаях лоскуты погибли от некроза, причем у указанных 2 животных лоскут держался дольше, чем у остальных 4.

При пересадке на ножке с парабиозом или без него синька, впрыснутая в кровеносные сосуды реципиента, появлялась в больших и малых лоскутах в больших количествах, чем при свободной пересадке. Через 8 дней после перерезки ножки, а в общем через 25 дней после пересадки можно было еще найти ее в сосудах лоскута.

 

Заключение

Таким образом, по Роде, вживление лоскута не есть вопрос чистого включения его в круг кровообращения, то есть питания реципиента. Если бы это действительно имело место, то и после перерезки ножки обильные кровеносные сосуды, успевшие образоваться в виде капилляров и более крупных сосудов, могли бы спасти лоскут от омертвения. Препятствия к вживлению лоскута кроются в строго определенных особенностях, свойственных тканям и жидкостям каждого организма и представляющих ряд защитных реакций по отношению к чужеродному трансплантату. Сосудистое соединение с материнским организмом помогает последнему бороться с этими реакциями, но когда он остается без того специфического питания, он быстро погибает.

Относительно категоричности этих заключений нужно сказать, что они преждевременны, потому что клиника дает ряд успешных случаев гомопластической пересадки и сам Роде их не отрицает. Он только говорит: не клинике принадлежит в данном случае последнее слово, а гистологическому исследованию, причем регенеративная деятельность эпителиальных образований реципиента часто вводит исследователя в обман, заменяй пересаженный лоскут вновь образованными разрастаниями эпителия. Другими словами, здесь повторяется спор, который имел место в истории вопроса о пересадке кости.

Роде соглашается с тем, что менее дифференцированные трансплантаты соединительнотканного  типа, например, кости, фасции и т. д., переносят пересадку и приживаются.

Мнение такого видного специалиста в восстановительной и пластической хирургии, как Богораза Н.А., в этом вопросе сводится к тому, что последнее слово здесь принадлежит не гистологии, а всему исследованию в целом, и клиника здесь занимает далеко не последнее место. На примере пересадки костей можно увидеть, что именно за клиникой осталось последнее и решающее слово, а гистология дала только морфологическое объяснение.

Пример этому дал Лексер, который пересаживал целые суставы гомопластическим путем и получал уникальный успех, прослеженный в течение многих лет.